Последние две недели газеты и радио, телевидение и интернет усиленно муссируют тему борьбы с организованной преступностью. Начало активной дискуссии было положено взрывом, которым пытались убить якобы главаря уголовного мира – Розенштейна, но вместо этого взрыв унес жизни невинных граждан.

Смерть граждан, глупая и случайная, — это трагедия. И, к сожалению, то, что для одних трагедия, для других, зачастую, повод и средство продвигать свои интересы.



Полиция отреагировала на происшествие обращением к правительству с просьбой об увелечении бюджета, а также предложениями по изменению уголовного законодательства, с целью облегчения ведения следствия.

Как ни странно, но ни одно СМИ не напомнило гражданам страны о том, что любые законодательные изменения уголовного права будут касаться не только уголовников, но и тех подозреваемых, про которых потом выяснится, что они невиновны. Этими людьми может оказаться каждый из нас.

Так, например, одним из предложений явилась возможность административного ареста, что означает, что человека можно держать под арестом без суда и следствия. Сегодня такой арест применяется, например, по отношению к шейху Убейду и к Мустафе Дирани, которые держатся страной с целью будущего возможного их обмена на израильских военнопленных, но кто окажется под таким арестом завтра, если предложение вдруг пройдет?

Уголовное право являет собой баланс между правами личности и необходимостью общества защищать своих граждан. Этот баланс строится годами, потраченными на законодательную деятельность и прецендетные решения судов. Баланс призван обеспечить уверенность в том, что невинный не будет осужден, но за красочными заголовками газет иногда кажется, что цель должна быть другая – облегчение работы полиции.

На протяжении долгих месяцев сын главы правительства отстаивал свое право на то, чтобы не свидетельствовать против себя, право, которое является одним из основных среди тех, что есть у подозреваемого, но вместо того, чтобы говорить о правах подозреваемого, все СМИ говорили о том, как плохо ведет себя сын премьера. Оно и понятно – так ведь заголовок красочнее. Как, впрочем, и заголовки о том, что Розенштейн — глава преступного клана, хотя никто этого до сих пор не доказал.

Израильское уголовное право и так «не грешит» своим предрасположением к правам подозреваемых. Многие из них на первом допросе в своей жизни с удивлением обнаруживают, что право на присутствие адвоката существует в кино, но не в «родном» УК. В отличие от США, у нас доказательства, добытые полицией незаконным способом, судом принимаются практически всегда, а процент уголовных обвинений, которые заканчиваются уличающим приговором, составляет более 95% (девяносто пяти – это не опечатка). Так и хочется спросить: «Это у нас полиция так хорошо работает, что обвиняют только тех, что нужно, или не ладно что-то в Датском королевстве?». Кстати в США этот процент ниже 50.

Все вышесказанное приведено только с одной целью – предложить полиции работать лучше и качественнее, а не искать путей облегчения своей работы, поскольку облегчение работы полиции посредством изменения законодательства обязательно будет означать уменьшение прав подозреваемого, а им может оказаться каждый.