Вопрос
Мой сын в октябре 2013 г. в возрасте 25 лет покончил с собой.
С детского возраста он находился под наблюдением врачей психиаторов больницы Барзилай в Ашкелоне. Сначала гиперактивность, потом психоз и депрессия. При этом он хорошо учился в школе и получил высокий багрут. В возрасте 21 года он совершил первую попытку суицида, на которую врачи не обратили особого внимания, так как это было «легкое» повреждения шанта в голове — у него архиедальная киста мозга. На второй раз он вонзил нож в область сердца — не дошел 2мм. Тогда его спасли, он прошел операцию, закрытое психиатрическое отделение в Беер-Шеве, где ему прописали самые сильные таблетки Липонекс. После больницы он продолжил наблюдаться в Барзилае, приходя на бикур не реже одного раза в месяц. Врач, который его наблюдал, спустя 2 года снял его с Липонекса, вернув его на прежние лекарства, увеличив дозу. Потом его передали еще двум врачам.
У меня есть очень мало документов о бикурах, так как врачи ничего не давали на руки, все записывалось в папку. Что хотели, то и писали.
За месяц до того, как мой сын вонзил последний раз нож в сердце, я подчеркивала врачу, что его состояние плохое, и надо положить его в больницу, на что он мне ответил, что не видит повода. Кроме того, у меня есть копия письма заведующей др. Майор с просьбой дать хорошего врача Анну из их отделения,так как положение сына критическое. Я получила отказ.

Ответ
Шанс есть, и немалый. Надо работать.